КОМАНДИРОВКА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

15 февраля мы отмечаем День памяти воинов-интернационалистов. В сознании нашего народа он связан прежде всего с изнурительной и кровавой афганской войной. Десятки тысяч парней из Беларуси, выполняя свой воинский долг, мужественно сражались в далекой  стране. Около 800 из них вернулись домой в цинковых гробах, 1,5 тысячи — ранеными и контуженными.

Страшный итог. До сих пор не стихают споры, нужна ли была эта война народам Афганистана и Советского Союза? Что, кроме бед и страданий, она дала людям? Кто, как и почему развязал ее? К каким последствиям в мире она привела?

Представляется, наиболее взвешенно и объективно могут ответить на эти вопросы только люди, вблизи наблюдавшие за развитием обстановки вокруг Афганистана в конце 70-х годов прошлого века.

Мне повезло. На днях удалось познакомиться и побеседовать на эту тему с профессиональным разведчиком, оказавшимся в силу служебных обязанностей в гуще событий.

Сергей Эрикович Борич 25 лет отслужил в КГБ, чекист в третьем поколении, человек энциклопедических знаний и культуры, владеет шестью европейскими языками и фарси (персидский), сегодня на пенсии, занимается литературной работой.

Логика, энергетика, глубина его рассуждений произвели глубокое впечатление. Пружины тайной политики, приведшие СССР к тяжелой войне, стали понятнее.

Балашихинский ад

— В 1975 году, имея за плечами  институт иностранных языков, высшую школу КГБ и несколько лет оперативной работы, — начал свой рассказ Сергей Эрикович, — я был направлен в учебный центр КГБ в Подмосковье, где из офицеров, владеющих иностранными языками, готовили командиров специальных групп, которым в военное время предстояло действовать в глубоком тылу вероятного противника.

Для нас, слушателей, учеба превратилась в сущий ад, сопровождаемый огромными физическими и психологическими нагрузками. Нас основательно натаскивали по парашютно-десантной, минно-взрывной, горной,  разведывательной, медицинской подготовкам. Учили особенностям проникновения на закрытые объекты, стрелковому делу,  другим специальным дисциплинам.

— Интенсивность учебы была такова, — усмехнулся ветеран разведки, — что мы очень быстро превратились в худых и подтянутых юношей. Правда, к концу обучения   вновь вернули свой вес, но уже в виде полноценной мышечной массы.

Отмечу, что это было не зверство  по отношению к нам, тем более не издевательство, а продуманная, эффективная система подготовки, воплотившая  в себе самое  лучшее из арсенала спецслужб СССР.

Учеба шла постоянно, днем и ночью, с минимумом теории, максимумом практики. Основной упор при этом делался на психологическую подготовку.

Нас, офицеров, очень серьезно уверяли, что, во-первых, мы бессмертны и неуязвимы, во-вторых, для нас нет ничего невозможного. На службе мы должны руководствоваться только одним  девизом: сложные задачи  выполняем немедленно, невозможные — после небольшой подготовки.

И каждый день, каждый час доказывали, что каждый из нас способен на это. Каким образом? К примеру, выбрасывали в горах перед 60-метровыми отвесными скалами, скороговоркой объясняли, как по ним надо взбираться, выдавали снаряжение — и вперед. Делай что хочешь, но взойди на хребет и  реши поставленную перед тобой задачу, где-то там, вдали, за 60 километров.

После таких испытаний, сплошь и рядом  рискованных, действительно появлялась уверенность, что ты всемогущ и неуязвим. Тем более, что прививали нам эти качества разведчики высочайшего уровня. Такие, как Илья Григорьевич Старинов, легенда советского спецназа. Вдумайтесь только, за свои фантастические дела он четырежды приговаривался к смертной казни, трижды представлялся к званию Героя Советского Союза…

Остальные  были ему под стать.

Срочная командировка

— Прошло четыре года, — закурив сигарету, продолжил свой рассказ чекист, — я служил в Беларуси, как вдруг, в сентябре 1979 года, срочной телеграммой был вызван в Москву и зачислен в отряд специального назначения “Зенит”, в состав которого вошли 120 офицеров КГБ. Все выпускники учебного центра, в котором прошел свою подготовку и я.

Без лишних слов нам объявили, что предстоит боевая работа за рубежом. Страна названа не была, но было понятно, что это  будет Афганистан.

Собирались в путь-дорогу очень быстро. Сдали на хранение свои документы, собрали вещи и самолетом нелегально прибыли в Кабул, поселившись на двух виллах.

Задачу на тот момент нам  поставили довольно неопределенную: осмотреться, оценить обстановку, наработать кое-какую агентуру. Тридцать человек отправились в провинцию, девяносто остались в городе и приступили к сбору информации.

Во главе Афганистана к тому времени стоял жестокий, циничный  Хафизулла Амин, развязавший в стране жуткий террор, но заявивший при этом, что строит социализм. На фоне его грязных кровавых дел худшей дискредитации  СССР  трудно было представить.

Вдобавок ко всему наша разведка отметила его контакты с американцами. Возникли опасения, что они утвердятся  в стране со всеми вытекающими отсюда последствиями для наших южных границ. В Кремле решили: с этим человеком и его режимом нужно кончать.

— С Амином надо кончать, а кого вместо него ставить? —  останавливаю собеседника. — Государственный переворот оправдан только тогда, когда есть кому передать власть, иначе в стране воцарится хаос…

— Хорошо, давайте коснемся и этой темы, — как-то нехотя отозвался  Сергей Эрикович. — Во время террора, устроенного Амином, многие просвещенные афганцы  ушли за границу. Из них было сформировано так называемое правительство в изгнании во главе с Бабраком Кармалем, опытным, образованным политиком, и тайно доставлено в Афганистан. Расчистить ему дорогу к власти предстояло нашему отряду.

Мы приступили к изучению  объектов захвата — резиденции Амина, министерства обороны, генштаба, штаба центрального армейского корпуса, МВД, службы безопасности, телецентра, тюрьмы для политзаключенных.

Поскольку действовать предстояло ночью, каждому из нас пришлось облазить их снизу доверху, досконально изучить  расположение каждой комнаты, каждого  выступа, каждой трубы в коридоре.

— Возможности проникновения на объекты были?

— Возможностей не было, но было желание, — усмехнулся разведчик. — А раз было желание, появились и возможности.

Задача, конечно, была очень сложная и опасная. Трудно скрыть в городе деятельность девяноста человек явно славянской внешности. А контрразведка у Амина работала хорошо.

К слову о догматизме

— Хочу по ходу дела сделать небольшое отступление, — продолжил мой собеседник, — и  отметить, на основании каких представлений об Афганистане политическое руководство СССР принимало важнейшие  решения.

Забавный, но весьма красноречивый факт. В ноябре ночная температура в Кабуле упала до минус десяти градусов. И мы запросили в Союзе теплое обмундирование. В ответ услышали, мол, пить меньше надо, ребята. Зачем вам меховые бушлаты и сапоги в тропической стране…

Это, конечно, мелочи. Но когда на наших глазах с треском провалилась земельная реформа, стало не до смеха. Дело в том, что под руководством наших партийных товарищей правительство Афганистана раздало землю крестьянам. А воду, которая в этой стране является ценностью номер один, оставило в собственности бывших землевладельцев. Крестьяне  остались без хлеба и взялись за оружие. Хаос и неразбериха в стране нарастали как снежный ком. Когда мы указали партийным функционерам на весь идиотизм подобных решений, услышали поразительные слова. Мол, реформа проведена в точности с теорией Ленина. Сказано у него, что землю нужно передать крестьянам, мы им ее и передали. А насчет воды… так у Ленина о ней не сказано ни единого слова.

— Да и нам по ходу дела досталось, — с сарказмом улыбнулся Сергей Эрикович. — В горячке подготовки мы как-то забыли сформировать в отряде партийную организацию. Так и работали без парторгов, замполитов и прочих политических структур.

И только когда  успешно завершили дело в этой стране и стали подводить итоги, идеологи спохватились. Как?! Вы обошлись без  руководящей и направляющей роли КПСС?!

Пришлось задним числом городить огород…

Откладывать дальше нельзя

Первоначально операцию запланировали на 15 декабря. За день до ее начала мы скрытно прибыли на авиабазу Баграм, чтобы захватить ее и обеспечить прием транспортной авиации с советскими войсками, которые должны были обеспечить безопасность в стране и деятельность нового правительства. Планировалось, что, пока самолеты будут садиться, мы успеем выдвинуться в Кабул и взять под контроль назначенные объекты.

Но там, на авиабазе, взвесив все за и против, мы поняли, что скорее всего с задачей не справимся. Нас слишком мало для таких масштабных задач. Все объекты находятся в состоянии боевой готовности. И, скорее всего, при штурме нас всех  положат. К тому же Амин в эти дни  перебрался из своей резиденции в загородный дворец, который предстояло еще изучить.

Пришлось срочно корректировать планы. Отложили операцию на две недели и запросили подкрепление. В помощь нам прислали сорок бойцов группы антитеррора “Альфа” и два батальона десантников из Витебской воздушно-десантной дивизии. Прибытие первых подразделений советских войск на афганскую землю удачно совпало с просьбой Амина. Многим своим сподвижникам он перестал доверять и неоднократно просил Кремль о военной поддержке.

Интересно, что в это же время Амин попросил вместе с войсками и личного повара для себя. Мы, естественно, ему его предоставили. Наш человек действительно был поваром, до прихода в КГБ он работал в ресторане “Интурист” в Баку.

Вскоре во время обеда он отравил Амина. Но у нас ведь правая рука не всегда знает, что делает левая, тем более в условиях секретности. Наш человек отравил главу государства, а советский врач, не подозревавший об этом, вытянул его с того света.

Кстати, судьба у этого врача сложилась трагично. Мы успели предупредить его о начале захвата дворца и попросили спрятаться подальше и сидеть тихо, чтобы вокруг ни творилось. Но он запаниковал, заметался и  нарвался на автоматную очередь своего же спецназовца. Но об этом чуть позже.

А Амин, его окружение и охрана после неудачного покушения  насторожились. Поваров арестовали, началось следствие. Дальше тянуть со штурмом было нельзя.

Штурм

27 декабря началась решительная операция по свержению власти Амина. Боевые группы  “Зенита” и “Альфы” сосредоточились на исходных рубежах возле назначенных объектов захвата.

Шестерке бойцов, в которую входил я, предстояло овладеть двухэтажным зданием центрального армейского корпуса, в котором находились около 250 вооруженных офицеров под охраной батальона солдат, устранить в ходе боя начальника штаба полковника Мухаммада Доста и уничтожить узел связи.

Сделать это было крайне важно. Штаб командовал войсками Кабульского гарнизона и прилегающих к нему трех провинций. Было серьезное опасение, что если в ходе захвата стратегических объектов города оттуда успеют поднять по тревоге армейские части, нас всех просто-напросто  раздавят.

Операцию начали в 19.15 одновременно, на всех точках. Поскольку  работали в режиме полного радиомолчания, сигналом к ней  послужил мощный взрыв в коммуникационном колодце, лишивший Кабул связи с окружающим миром.

Отмечу, наша шестерка шла на штурм штаба корпуса, имея в тылу прикрытие из трех боевых машин с витебскими десантниками.

Так как ребята даже в самолете еще не знали, что летят в Афганистан, где им практически сразу же предстояло вступить в бой, решили не подвергать риску парней, определили для них вспомогательные задачи. Одна боевая машина десанта, вышибив входные ворота, расчистила нам путь к зданию, две другие рассредоточились по периметру и огнем отсекали батальон охраны.

В здание мы ворвались налегке, без бронежилетов и касок, но с большим запасом гранат, вооруженные автоматами и пистолетами. От защитного снаряжения отказались сознательно, в условиях боя в замкнутом пространстве очень важно было сохранить подвижность и маневренность. Не было у нас с собой и перевязочных пакетов, индивидуальных аптечек. Не было и врача. Считалось, что мы прошли медицинскую подготовку в достаточном объеме, чтобы в случае необходимости справиться собственными силами.

Работали тройками одновременно на двух этажах, прикрывая друг друга. Активное сопротивление афганцев в штабе мы сломили где-то через десять минут. Уцелевших изолировали в отдельном помещении. Но здесь нас ждал очень неприятный сюрприз: среди живых и погибших не оказалось начальника штаба. Что делать? Узел связи мы взяли, но полковник мог явочным порядком поднять часть войск Кабульского гарнизона и бросить их в бой.

Быстро посовещавшись, решили узел связи не взрывать, а начальника штаба достать хоть из-под земли. С помощью его подчиненных под утро мы перехватили его в городе. “Попросили”, и в нашем присутствии со своего узла связи он отдал приказ подразделениям и частям афганской армии оставаться на местах и, что бы ни происходило в городе и его окрестностях, сохранять спокойствие. Сделано это было очень своевременно. В Кабул уже входили части Витебской воздушно-десантной дивизии. Сопротивления они не встретили.

О наградах, и не только о них

Операцию провели успешно все боевые группы. Ключевые объекты города  оказались в наших руках. Можно было перевести дух. Но вскоре начались неприятности. Наша шестерка попала под горячую руку начальства и была наказана. Кто-то там посчитал, что, не уничтожив узел связи, поставленную задачу мы выполнили не до конца.

А когда чуть позднее выяснилось, что за инициативу в нестандартной ситуации нас надо не наказывать, а награждать, стали думать, как это сделать. А так как награда в армии в таком случае только одна — отмена ранее наложенного взыскания, с нас его сняли и этим ограничились.

— И это все? — поразился я. — Таким образом оценили ваш вклад в операцию?!

— И не только наш, — чуть брезгливо усмехнулся Сергей Эрикович, — после некоторых последующих событий в отряде появилась присказка: с каждым днем грудь для орденов становится уже, а спина для пинков — шире. Потому что когда обстановка стабилизировалась и  новое правительство уселось в свои кресла, советников вокруг него стало более чем достаточно. Многие из них не постеснялись вставить свои пять копеек в наши дела, чтобы извлечь из этого для себя что-то существенное.

— Да ладно, — глубоко затянулся очередной сигаретой разведчик, — все эти отличия вещь очень относительная. В нашей среде единственная награда, которая  очень высоко ценится, —  орден имени Старинова. Его мне торжественно вручили мои боевые товарищи по отряду “Зенит”. Кому как не им судить, кто чего стоил в ходе той операции. Вот этой наградой я действительно дорожу.

К большому сожалению, при выполнении  боевой задачи погибло шесть офицеров, пятнадцать получили ранения. Среди погибших оказался и наш командир полковник Григорий Иванович Бояринов. Он принял решение лично возглавить группу, шедшую на штурм дворца Амина. Как руководитель всей  операции мог, и должен был, этого не делать. Честь не позволила фронтовику Великой Отечественной войны, не самому молодому среди нас человеку, остаться за спиной у своих бойцов.

У нас были связаны руки

— Амина нужно было арестовать? Изолировать? Вывезти в СССР? — прошу уточнить Сергея Эриковича.

— Нет, — жестко ответил он, — задача была поставлена совершенно однозначно. Убрать и убедиться в том, что убрали. Что и было исполнено в ходе штурма дворца. А иначе нечего было  затевать этот шум на весь мир. Проще простого было вызвать эскадрилью штурмовиков и стереть здание с лица земли. Но где гарантия в этом случае, что глава государства погиб, а не ушел через скрытый тоннель? В каком положении оказался бы Кремль, усадив в кресло Кармаля, имея за спиной живого и невредимого Амина?

А так наша газета “Правда” получила твердые основания для того, чтобы 30 декабря сообщить советскому народу, что “…в результате поднявшейся волны народного гнева Амин вместе со своими приспешниками предстал перед справедливым народным судом и был казнен…”.

— Среди афганцев жертвы были большие?

— Были, — ответил Сергей Эрикович, — особенно во дворце. Вместе с Амином ребята положили батальон его личной охраны под командованием Джандада. У этих людей руки были по локоть в крови и они знали, что какая бы власть ни установилась в стране, пощады им не будет. Поэтому сражались до последнего и все погибли в бою.

— Так уж случилось, что на помощь вам в Кабул первой прибыла из Беларуси Витебская воздушно-десантная дивизия. А сколько всего белорусов было в отряде “Зенит” в ходе этих событий?

— Шесть человек. Двое из них впоследствии погибли при выполнении другой операции, двое умерли. В живых остались двое — я и Валера Волох, он сейчас проживает в Гродно.

— Отряд “Зенит” как боевая единица остался?

— На какое-то время. Затем на его базе появился более многочисленный отряд “Каскад”, который  базировался не только в Кабуле, а имел региональные представительства во всех провинциях Афганистана. Кстати, со временем именно он стал базой для формирования знаменитого отряда специального назначения “Вымпел”, на счету которого много славных дел во всем мире. К сожалению, эту уникальную структуру Ельцин расформировал после того, как его бойцы отказались в 1993 году штурмовать Белый дом.

— В этой связи не могу не задать вам вопрос, Сергей Эрикович. На ваш взгляд, был ли шанс сохранить в 1991 году целостность нашей великой страны? Почему не сказал своего веского слова КГБ? Весь мир облетели кадры, как на глазах ваших сотрудников толпа сносит памятник Дзержинскому…

Впервые за время беседы Сергей Эрикович ответил резко, без раздумий.

— Потому что нужно понимать, что в силу очень высокой информированности худших диссидентов, чем сотрудники комитета госбезопасности, на тот момент в Советском Союзе не было. В силу специфики работы мы знали о чудовищном разложении партии. Знали в деталях о всех махинациях, о коррупции в ее рядах, случаях прямого предательства, шпионажа в пользу других стран. Но эта информация высшему эшелону руководства страны была не нужна. Так же, как и наши возможности по наведению порядка. У нас просто-напросто были связаны руки. Реакцию чекистов на весь этот бардак в те годы можно охарактеризовать простыми словами: да пропади такая партия пропадом, она не стоит того, чтобы ее защищали. Народ захотел Ельцина? Пусть берет. Его, конечно, и близко нельзя было подпускать к власти. Но нас это уже не касалось.

В качестве заключения

Прошло несколько дней после этой беседы, как на глаза мне попалась статья бывшего афганца, преподавателя университета Г.С. Кунявского “Афганистан 30 лет спустя. Что в итоге?”

Он привел страшные данные. После вывода советских войск и крушения СССР Афганистан превратился в наркогосударство. По оценкам экспертов, под выращиванием культур, служащих сырьем для наркотиков, там занято больше земли, чем у наркобаронов Колумбии, Боливии, Перу вместе взятых. В 2007 году в Афганистане было произведено 8200 тонн опиума. И вся эта гадость при содействии США и их союзников, прочно обосновавшихся в этой стране, беспрепятственно льется в Россию и Западную Европу, калеча и убивая миллионы людей. Конечно же, не обошел стороной этот мутный поток и нашу республику.

Для справки. Пока контингент наших войск находился в Афганистане, путь наркотрафику надежно перекрывали советские войска и пограничники.  Наркоторговцы, произвевшие в этой стране, по данным ООН, в 1985 году  всего 50 тонн опиума, искали другие обходные пути и рынки сбыта.

Значит, не зря там сражались наши солдаты…

М. КОРОЛЕВ.