“А там — трактир средневековый…”
Мы с товарищем не собирались детально осматривать Белорусский государственный музей народной архитектуры и быта, что расположился под Минском. Проезжая мимо, решили наскоро перекусить в его корчме и ехать дальше. На большее не замахивались.
Но жизнь щедра на сюрпризы. Ступив за ворота музея, мы во мгновение ока перенеслись в средневековую Беларусь. Сдвиг во времени оказался настолько неожиданным, что нас охватила оторопь. На площадь к корчме нас вела неширокая деревенская улица, по обе стороны которой стояли деревянные крестьянские избы, крытые соломой. Зашли в одну, вторую… И напрочь забыли, зачем заехали. Удивительное место. Наверное, одно из немногих в республике, где до мельчайших деталей воспроизведен быт сельских жителей Беларуси XVIII-XIX веков. Все дома, утварь, рабочий инструмент, посуда, мебель — подлинные, 20 лет кропотливо собирались историками, этнографами по всей стране.
Двери в жилища, ворота в усадьбы, хозяйственные постройки не заперты. Можно свободно зайти в любой дом, присесть на лавку под старинной иконой, при желании прикоснуться к люльке, подвешенной к потолку, взять в руки старинные горшки, миски, ложки, заглянуть на полати русской печи. Только вольность эту мало кто себе позволяет. В домах незримо присутствует дух прежних хозяев. Кажется, что вот-вот раздадутся в сенях чьи-то шаги…
Иллюзию прошлого умело поддерживают работники музея, все как один облаченные в национальные костюмы белорусских крестьян. В них они занимаются своими повседневными делами, встречают гостей, торгуют в деревенских лавочках всякой всячиной, проводят экскурсии.
На небольшой деревенской площади возвышается деревянная церковь, построенная в XVIII веке, украшенная удивительным по красоте резным иконостасом, старинными иконами, подсвечниками ручной работы. Недалеко, за ручьем, лениво крутит крыльями ветряная мельница. Кстати, действующая. Ее оборудование в полной сохранности. Молодой мельник в фартуке, лаптях, картузе набекрень зазывает нас, весело скалит зубы:
— Везите зерно, господа хорошие, одарю мукой — в городе такую днем с огнем не сыщете. А цена-то всего четвертной за пуд…
Экскурсионная детвора оккупировала околицу села. На лугу, в окружении берез, “сельские подростки” азартно учат городских ребят играть в лапту, городки, качают на самодельных качелях. А потом веселой гурьбой ведут в церковноприходскую школу.
Наших детей трудно удивить чем-то новым, но в маленьком низком классе их гомон и смех умолкают. Ребята внимательно рассматривают самодельные парты своих ровесников из далекого прошлого, старинные учебники по чтению, математике, географии, Библию, огромные счеты, карту мира, чернильницы-непроливайки, письменные принадлежности.
Почему-то их особенно трогают торбочки, с которыми шли в школу сельские ребятишки. Открыли одну — там хлеба краюха, бережно завернутая в тряпочку, и тетрадь в косую линейку. Маленькая деталь повседневного быта, умно обыгранная работниками музея, а у девочек на глазах слезы.
Учитель жил тут же. Его маленькая комнатка примыкает к классу и поражает простотой убранства. Лампа, стопка книг и учебников на столе, кровать с традиционной горкой подушек, два стула. И все.
— С таких вот классов два века назад начиналось народное просвещение, — тепло улыбнулся экскурсовод ребятам, — а сегодня наша Беларусь одна из самых образованных стран Европы.
Дошла очередь и до белорусской корчмы, привезенной откуда-то с Придвинья. Мы с удовольствием отдали дань традиционным белорусским блюдам, не обошли стороной и национальные хмельные напитки, настоянные на травах и ягодах.
А спустя какое-то время за накрытым заранее длинным столом по соседству расположились многочисленные туристы. Скорее всего, из Англии. Было забавно наблюдать, как подозрительно они рассматривают и принюхиваются к медовухе в глиняных кружках, ломтям домашней вяленой колбасы на старинных тарелках, запеченной бабке в горшочках.
— Смелее, — подбодрил их представитель турфирмы, — это очень вкусно. — И первым показал, как надо обращаться с белорусскими яствами. Гости с некоторой опаской последовали его примеру. Через несколько минут от их сдержанности не осталось и следа. Глаза у иностранцев заблестели, языки развязались. Жару поддал гармонист. Лихо растянув меха, он гоголем прошелся по залу и грянул что-то вроде: “Эх, и пить будем, и гулять будем…”
Таверна заходила ходуном.
М. КОРОЛЕВ.
