Такая выпала судьба
Одной из представительниц трагического военного детства в нашем районе является Вера Борисовна Трибуль из деревни Чеченево (Оболецкий сельсовет), узница трудового концлагеря.
О военном лихолетье, с чего начала разговор Вера Борисовна, вспоминать тягостно и больно, но и держать в себе весь ужас, через который пришлось пройти 16-летней девочке, оказавшейся в трудовом концлагере, тоже невозможно.
14 лет ей было, когда началась война. Сразу все детские мысли и мечты развеялись в один миг. Отец ушел на фронт, остались мама, еще три сестры и младший брат, в семье было пятеро детей. Будучи средней из них, она помогала матери по хозяйству, смотрела за братом. А через два года пришлось не по своей воле оказаться вдалеке от семьи и родных мест.
— Октябрьским утром 1942 года в мою родную деревню Обольцы нагрянули немцы, начали забирать всех трудоспособных девушек из Обольцев, Жаков, Клебани, — продолжает Вера Борисовна. — Я пошла к колодцу за водой, возвращаюсь, а возле наших ворот машина и люди в немецкой форме. Полицай приказал мне занести воду в дом и собираться с ними в Толочин на два дня грузить картофель. Скрывшись с глаз непрошенных гостей, я попыталась сбежать — переметнулась через огород и попросилась спрятаться у соседки. Меня накрыли каким-то тряпьем на печи, однако вскоре пришла мама и попросила вернуться — немцы угрожают перебить всю нашу семью и тех, кто меня укрывает.
Тогда забрали многих моих знакомых девушек. На следующий день нас не отпустили из города домой. Мама приехала и сказала, что, по слухам, нас отправят на работу в Германию. Она передала мне теплый кожушок и немного еды на дорогу. Из Толочина на грузовой машине нас повезли в Борисов, а там погрузили в эшелоны. Воздуха не хватало, было тяжело дышать, не было даже глотка воды.
В Германии (город Бромберг) нас привели в лагерь, обнесенный колючей проволокой и высокой стеной, расселили в бараках, на двухуровневых нарах, устеленных соломенными тюфяками и подушками. Одежду забрали, а выдали робы и деревянные колодки на ноги. Позже всех построили в шеренгу, конвоир разделил нас на две колонны по росту: высоких девушек отправили на работы в шахты и на каменноугольный склад, меньших — в паровозное депо. Я попала в первую группу.
Кормили плохо, давали маленький кусочек хлеба, граммов 200, и баланду, в которой плавали лягушки. На этот суп было противно смотреть, не то что есть его. Хлеб мы сразу делили на три части, чтобы поесть еще утром и вечером, ведь кормили только в обед. И так на протяжении трех лет. Постоянно были голодны, работали много и тяжело. На складах разгружали уголь, таскали на себе мешки. От угля шла страшная пыль, все были черные, но обмыться можно было только холодной водой в умывальне барака. Охрана тщательно следила за выполнением работ. Все подлежало строгой отчетности, за невыполнение нормы выработки жестоко наказывали.
Нас не расстреливали, не сжигали, как в лагерях смерти, мы умирали от болезней и тяжелой работы. Смертность была высокая, а медицинской помощи никакой. Моя знакомая девушка Лена, которую забрали из Ревятич, красивая, высокая, надорвалась, серьезно заболела. Ее отправили в “больницу”, через три дня она умерла. Девушку закопали рядом с бараками, без креста, и так делали со всеми умершими.
Мне не думалось, что выживу. Очень хотелось домой, на родину, увидеть маму, сестер с братом. Я верила, что они живы и ждут меня. Это вселяло надежду, поддерживало и заставляло жить.
Одним из способов издевательств над нами было принуждение к наблюдению за расстрелом военнопленных. Их привозили к нашему лагерю в сосновый лес, приказывали копать себе могилы и — расстреливали. Заставляли нас отправлять домой открытки, в которых мы писали о том, как нам “хорошо” здесь живется. Только никто из наших родных их не получал, они уничтожались.
Освободили меня в 1945 году. Недалеко от нашего лагеря проходило шоссе, и мы заметили оживленное передвижение колонн солдат, техники. Немцы вывозили свои семьи. В наш барак заглянул начальник лагеря, сообщил на русском (знал, так как воевал еще в Первую мировую войну в России), чтобы мы собирались и уходили, что лагерь будет взорван. Мы были в растерянности, не знали, куда идти без документов, кто нас возьмет, спрячет, накормит. Собралось нас пять девушек, решили идти вместе. Дошли до хутора, хозяйка кое-как нас приютила. Много дней шли пешком. Как-то встретили группу разведчиков из Витебска, получили от них известие о долгожданной победе. Сколько было слез, радости в наших глазах! Хотелось еще быстрее попасть домой, обнять своих родных.
Поднялись на гору, увидели Клебань и Обольцы. Идти сил больше не было, но вот вижу, что с горушки спускается какая-то женщина в самотканой зеленой юбке. Это была моя мама. Материнское сердце как будто чувствовало, что я на дороге к дому. С утра еще она решила, что если не увидит меня, то пойдет и дальше — в Коханово, Оршу.
Вскоре вернулся с войны и отец. Потихонечку жизнь стала налаживаться. Я получила работу кладовщика в колхозе имени Дзержинского в Обольцах. Учиться больше не пошла, до войны закончила только 8 классов. Вышла замуж за парня из соседней деревни Чеченево Алексея Трибуля, он тогда вернулся с фронта. Переехала к мужу в его деревню, там устроилась полеводом в колхоз, работала на ферме…
Алексей Яковлевич был мастером на все руки. Вместе с женой они отдавали все силы на хозяйство, труд, растили троих детей — двоих сыновей и дочь. Мужа Вера Борисовна очень любила, тоскует и сейчас, хоть со дня его смерти минуло уже больше 20 лет.
За все беды и горести, перенесенные во время войны, Бог наградил Веру Борисовну самым дорогим, что только может быть у человека, — большой и дружной семьей. Она бабушка и прабабушка, живет вместе с дочерью, которая ухаживает за ней, постоянно приезжают и сыновья из Минска.
В конце нашей встречи Вера Борисовна пожелала, чтобы в мире и согласии жили все наши народы и наши дети никогда не знали войны.
— Ведь мы и за себя, и за вас отмучились…
Семьдесят лет прошло с того времени, как наша земля живет под мирным небом. Позарастали, сравнялись с землей партизанские землянки и фронтовые окопы, выплакали слезы матери и вдовы, многих уже нет в живых. Над головой светлое небо, в воздухе пахнет цветами, слышны детские голоса… Пережив страшную войну, для нее нет выше счастья, чем жить в мире на родной земле.
Ю. КАПРАНОВА.
Такая выпала судьба,
