Юность Анны Ступак забрала война
Жизнь Анны Адамовны Ступак не назовешь иначе, как судьбой. Всем в ее поколении досталось беды и горя с лихвой, а ей было отмерено их куда больше, чем другим.
И, казалось бы, за что? Умница, красавица, труженица и сама доброта. Когда шла по деревенской улице, с доброй завистью глядели вслед и сверстницы, и девчата постарше, а что уже говорить о парнях. На загляденье всем в деревне Осавец — тогда еще в Холопеничском, ныне Крупском районе — подрастала девчонка. Особенно умилялся дочерью отец, средней по возрасту девчонкой из шестерых детей, души не чаял в Ане. По дому и ему, и маме первая помощница, в школе первая ученица.
Имея за плечами многотрудный жизненный опыт, который он приобрел в боях в годы Первой мировой войны, побывал в немецком плену, он очень ценил мирную жизнь, радовался появлению детей в семье, хотел видеть их счастливыми. Обучал их даже немецкому языку, который он успел изучить во время немецкого плена.
К началу Великой Отечественной войны Аня закончила семь классов, а дальнейшие планы порушил приход оккупантов. Работала на хозяйстве, вместе со всеми растила и убирала хлеб. По вечерам собиралась со сверстниками за околицей. Пели песни, играли, на время отвлекались от неприятных разговоров, забывая, что идет война, погибают их родные и близкие.
Никто из девчонок в тот апрельский день 1943 года не думал, что она доберется и до них. Немцы нагрянули неожиданно. Затормозил напротив лужайки, где они собрались, автомобиль с натянутым тентом, соскочили в мышастых шинелях с гергетаньем солдаты и стали их силой хватать и забрасывать в кузов. Когда машина взяла курс на Крупки и скрылась за леском их деревня, было понятно, что покидают они родные места, возможно, прощаются с ними навсегда. В этой компании вместе с Аней оказались и ее брат Александр, другие парни и девчонки, которым было по 15 — 18 лет, всего 12 человек.
В Белостоке Александру удалось уйти. Он пробрался в партизанский отряд, а позже попал на фронт. В 45-м родные получили похоронку, что их сын и брат пропал без вести. Ему исполнилось только 20 лет.
В Германии их расформировали по различным территориям. Аня попала с еще четырьмя своими односельчанками в г. Десау, на завод по изготовлению узлов и деталей для военных самолетов. Операция была довольно простая, но выматывало многочасовое однообразие. По 12 часов ежедневно приходилось стоять за станком, сверлить отверстия. Худенькая, она вся буквально светилась. Да и какой еще возраст для работницы — только исполнилось 16 лет.
— Делали, — вспоминает Анна Адамовна, — на этом заводе не только детали для самолетов. В других цехах изготавливали и снаряды. Цеха огромные, людей работало много. Предприятие усиленно охранялось. Наш путь был ограничен только заводом и бараком. Как рабочую силу нас вроде бы и щадили. Не избивали, не издевались, но на словах как только не называли. Язык-то мы их понимали уже. Я до сих пор помню те выражения, даже говорить об этом стыдно. Так глубоко въелась в простых людей пропаганда, что глядели они на нас, как на недостойных себя, как на низшую расу, недочеловеков. А ведь видели же, что мы умеем, можем все, трудолюбивые и аккуратные. Нам даже рабочей одежды не дали. Были в том, в чем нас привезли, сделали только нашивку желтого цвета на рукаве с надписью “OSТ”. Утром никогда не кормили. В обед суп, если его можно было им назвать. Только два раза в неделю в меню попадало по четыре маленькие картофелины. Из хлеба небольшой батон, рассчитанный на три дня. Съедали мы его сразу, как только он попадал в руки. Не буду скрывать, на Рождество давали сладости. Получали за свою работу зарплату, сто марок в месяц. Это для того, чтобы могли себя продержать, докупить что-нибудь из хлеба, одеться…
На завод постоянно делали налеты самолеты, сбрасывали бомбы. Спрятаться рабочим было негде, выбегали в чистое поле, прятались в небольших углублениях и рвах. Не все назад в цеха возвращались, погибла и одна из ее односельчанок.
27 апреля 1945 года их освободили американские солдаты. Сначала переправили в Берлин, затем передали в русскую зону, где каждого проверили, оформили документы на возвращение на родину. Путь домой был долгим, растянулся почти на месяц. В Крупках вышли из вагона, встретили знакомого с подводой, который взялся девчонок подвезти. От него Аня услышала, что живы отец и мать, а брат Александр погиб на фронте.
Был самый разгар сенокоса, когда вернулась домой. Долго обнималась с родными, вместе плакали. За время расставания Аня еще больше похудела, вытянулась в рост. Соскучилась по работе, через пару дней была уже в поле. От работы в теле ощущалось легко, а на душе от разговоров односельчан о погибших и пришедших с войны инвалидами было тягостно и горько.
Пришла осень, и Аня решила попытать счастья в городе. Устроилась контролером на фабрике вторсырья в г. Борисове. Однажды подруга предложила познакомиться с ее братом Николаем Ступаком. Знакомство переросло во что-то большее, и так они оказались вместе на долгие годы. В августе отметят 60-летие совместной жизни.
Жизнь в городе для Ани оказалась непродолжительной. Переехали с Николаем в Новоселки, что недалеко от Толочина. Приглянулись ей местность, люди. Поставили свой дом, где проживают и теперь. Поселились здесь уют, любовь и счастье.
— Люди местные, — говорит Анна Адамовна, — приняли меня сразу. Жалели как свою дочь, делились всем. У кого что вкусное, по тем временам оно все было вкусным, появится, принесут на работу, угостят. Называли только Аней, Анечкой…
Доверили ей стать у них звеньевой, потом вместе коров доили, теляток досматривали, еще и на пенсии 8 лет в животноводстве работала.
Пусть 89 лет уже, но она по боевитости, энергии все та же Анечка, что и много лет назад. И очень молода душой. Всегда с улыбкой, добротой, интересна в разговоре.
— Встану, — делится Ан-на Адамовна, — больна, иду работать — возвращаются силы. Соседи, как и дети, просят, чтобы меньше бегала. Мол, они хоть и моложе, а за мной не успевают…
Секретом своей активности А. А. Ступак считает труд. На нем стоят и их дом, семья, долголетие хозяев. У них с Николаем Николаевичем замечательные дети. Дочь Тамара проживает в Борисове, работала бухгалтером, ревизором контрольно-ревизионного управления, сейчас на заслуженном отдыхе. Теперь есть возможность ей еще чаще бывать дома, помогать родителям.
— Когда я возле них, — замечает Тамара Николаевна, — мне спокойно. Подводит зрение, и я читаю им газеты, занимаюсь маминым любимым занятием —вышиванием, цветами, грядами, по хозяйству…
Дочь стала по-настоящему художницей. Бисером вышитая икона Пресвятой Богородицы воспринимается как подлинное произведение искусства.
Сын Игорь, как высокой квалификации специалист, владеющий многочисленными техническими навыками, работает по приглашению одной из фирм в Санкт-Петербурге, проживает в Борисове.
У Анны Адамовны с мужем четверо внуков, один правнук. Этим тоже измеряется человеческая жизнь, счастьем в семье детей. Их светлой добротой хозяев дом всегда наполнен детскими голосами, смехом, весельем и любовью друг к другу. В глазах пережившей войну несовершеннолетней узницы им особая цена. Они выстраданы ее терпением и выдержкой, красотой ее души, ее талантом трудиться и любить жизнь.
Виктор БИРЮКОВ.
НА СНИМКЕ: Анна Адамовна Ступак с дочерью Тамарой.
