Озеро Космачевское: тайна жемчужины Толочинщины
Пересмотрев добрый десяток архивных папок из фондов Оршанского зонального архива по теме лесного хозяйства, не думал, что в покрытом архивной пылью конверте из фонда архива с отчётом о ревизии Глининской лесной дачи Толочинского лесничества, датированном 1923 годом, меня ждёт сюрприз. Всего одна единица хранения! Но при ближайшем рассмотрении содержания её документов оказалось, что речь идёт о лесной даче, ныне известной как лесной массив Славновновского лесничества с центром в д. Глинники.
Здесь надо иметь ввиду, что само понятие «лесная дача» некоторое время использовалось в советское время как правовое наследие царской России. Под этим термином понималась ограниченная часть лесных угодий, подчинённая единому хозяйственно-техническому плану и прикреплённая к какому-либо владельцу.
Для удобства ведения хозяйства лесные дачи делились на примерно равные части прямоугольной формы (кварталы), отделяющиеся просеками, используемыми для вывозки заготовленных в лесу лесоматериалов. Границами некоторых кварталов могли быть ручьи, овраги и т. д. Со временем в рамках совершенствования лесоустройства лесные дачи ушли в небытие, их заменили безликие номера лесных кварталов.
Как следует из отчёта ревизии, составленного исполняющим обязанности помощника таксатора студентом Ленинградского лесного института Пилипушко, на момент проведения ревизии в 1923 году общая площадь Глининской лесной дачи составляла 1803 десятины: «Дача лежит в Кручанской волости. От места жительства Дудаковичского лесничего находится урочище Барсуки, за 12 вёрст. Собственно лесная площадь его составляла всего 769 десятин. Дача обслуживала население примерно в 15000 человек. Основными потребителями лесной продукции являлись местечки Славяны, Кручи, деревни Глинники, Горожаны, Явхуты, Курчи, Зябрица, Куликовка, Залазье, Губарево, Поречье, Погребище и другие, всего 2000 дворов.
Лесистость той части Могилёвского уезда, где расположена Глининская дача, составляла 23,5 %. Промышленных предприятий, а равно кустарных промыслов, в этом районе не было. Оптовым покупателем дров и брёвен был железнодорожный комитет Балтийской железной дороги.»
Печальную картину состояния лесного хозяйства на примере Глининской лесной дачи дополняли другие показатели. Площадь, покрытая лесом, составляла 498 десятин, редины — 32 десятины, непокрытых лесом было 239 десятин, неудобной земли — 1024 десятины.
Характеристику дополняет вывод: Глининская дача лежит на заболоченной низине, среди которой возвышаются различной величины островки, покрытые лесом.
Не могу не подчеркнуть ту разницу, которая видна на примере нынешнего состояния лесоустройства на территории Славновского лесничества, в сравнении с цифрами из архивного документа. Так, в 1923 году на всю территорию Глининской дачи имелось всего 19 квартальных столбов, ныне в лесничестве их более 500.Нормальным кварталом в то время считался квартал размером 2 версты на 1 версту. Ныне 0, 5 км на 0, 5км. Охранялась дача тремя лесниками, средняя норма обхода была 500 десятин и производилась одним объездчиком. В его объезд входила и Воргутьевско- Филатовская дача. Для сравнения, общая площадь лесного фонда Славновского лесничества ныне составляет 8029 га, протяжённость квартальных просек — 184 километра.
Попутно заметим, что все три лесных озера в рамках ревизии отмечены как малорыбные и не представляющие интереса для рыбной ловли.
26 мая 1925 года по итогам ревизии Глининской лесной дачи Дудаковичского лесничества Оршанского округа состоялось совещание, которое вёл заместитель начальника управления лесами Наркомзема Хрущёв. По итогам совещания размер главного ежегодного лесопользования был назначен в 5 десятин в хвойном хозяйстве и 0,5 десятины в лиственном. На каждой десятине вырубки надлежало оставлять до 40 деревьев-семенников сосны.
Представляется, что наиболее ценной его частью является упоминание в нём ранее проведённых исследований и составление проекта осушения болотных массивов Глининской лесной дачи, датированного 1911 годом.
Первые опытные работы по созданию технологии осушения болот в Беларуси были начаты в Горы-Горках в 1860-е годы на базе местного земледельческого института, когда учёный-агроном, профессор Горы-Горецкого земледельческого института Александр Николаевич Козловский побывал в командировках в Германии, Бельгии, Англии, где изучал опыт исследования дренажа. В 1856 — 1860 гг. он работал инженером, а с 1860 г. — профессором кафедры механики и архитектуры Горы-Горецкого земледельческого института. В 1860 году он издал научный труд под названием “Дренажные работы при Горы-Горецких учебных заведениях”, где обобщил опыт проведения мелиоративных работ в Горы-Горках.
Дренаж — это система труб и сооружений, предназначенных для управления водным балансом на участке (понижение уровня грунтовых вод и подобные мероприятия). Для этого под уровень вод закладывают специальные, с отверстиями в стенках, дренажные трубы. Этот способ мелиорации из-за своей видимой дороговизны не прижился на территории Беларуси (за исключением дачных участков). У нас мелиорация осуществляется в основном способом рытья каналов.
Вооружившись картой-верстовкой 1925 года издания, я не единожды вдоль и поперёк обошёл канализованное русло реки Еленка. Но мне и в голову не могла прийти мысль о том, что спрямленное русло реки Еленка, вытекающей из озера Космачевское, есть свидетельство дореволюционных попыток осушения торфяников близ озера Космачевское и соседствующего с ним озера Среднее. В свете имеющегося в нашем распоряжении архивного документа теперь можно смело утверждать, что на территории Толочинщины сохранился в весьма прекрасном состоянии ценный памятник истории и культуры. Сегодня с учётом приведённых фактов можно лишь спорить и обсуждать, как увековечить в монументальном искусстве более чем столетние магистральные и водосборные каналы. Без обозначения на местности исторического и культурного значения неприметных водотоков рассчитывать на приток туристов не приходится. И тут своё веское слово должны сказать учёные БГТУ и Института леса НАН Республики Беларусь. Параллельно с этим следовало бы провести работу по приданию статуса историко-культурной ценности болотистой местности близ озера Космачевское.
Николай ПЕРТРУШЕНКО,
краевед.
Фото Дмитрия ИВЧЕНКО (fotobel.by).
