Трагедия у озера Палик

Командир бригады «Гроза» (1942 — 1943 гг.) Николай Артёмович Решетников.

(Продолжение. Начало в№№59, 61, 64, 65)

Записи начальника штаба партизанской бригады «Гроза» Дмитрия Михайловича Котлярчука с середины мая по конец июня 1944 года трудно читать без волнения. Трагедия партизан налицо. Они оказались в смертельной блокаде, из которой вырвались очень немногие.

Путь в западню

— До сих пор понять не могу, как могло случиться, что больше двадцати партизанских бригад Минско-Борисовской, Оршанско-Сенненской зоны в мае-июне 1944 года оказались в плотном кольце окружения, — с недоумением отмечает ветеран МВД Михаил Редько. —Перечитал по этому поводу много литературы, но внятного ответа не получил. Их командование наверняка знало о подготовке оккупантов к масштабной операции «Баклан», но адекватных действий так и не предприняло.

— Подобные приготовления скрыть невозможно, — согласился я с ним. — Об этом пишет и сам Котлярчук 17.05.44 г. «…Мы хорошо знали, что треугольник Борисов — Лепель —Орша уже блокирован крупными силами противника». Естественно, возникает вопрос. Если знали, почему не ушли с насиженных мест? Как это сделала, к примеру, бригада «Чекист» под командованием Герасима Кирпича. Нет же, под давлением немцев партизанские соединения Нарчука, Гудкова, Леонова, Силицкого отступили в район болот у озера Палик, где их ждала гибель. Этот путь в западню Котлярчук в дневнике подробно описывает. Немцы с помощью авиации отслеживали движение бригад, нанося по их отрядам массированные авиационные и артиллерий-ские удары, загоняя, по сути дела, в ловушку. Красноречивая запись по этому поводу в его дневнике: «21.05.44 г. Немецкий самолёт-разведчик обнаружил нас. Немцы сжимают кольцо окружения, заняв деревни Литвяки, Красновинку, Плюговку, Хватынку. После его отлёта налетело шесть самолётов, потом ещё пять и подвергли бомбардировке и обстрелу лес… Когда бомбардировка окончилась, Нарчук послал меня с группой партизан на её место. Перед нами открылась страшная картина — многочисленные убитые и раненые… Эти потери потрясли нас. А что делать с ранеными, когда кругом враги? О посадке наших самолётов не может быть и речи… Когда я доложил об этой трагедии комбригу Нарчуку, он изменился с лица, побледнел, стиснул зубы и заплакал. Но надо было решать, что делать дальше, враг берёт нас в кольцо. Решили идти скрытно по болоту и лесу, по воде в направлении деревни Подмошье. Но оказалось, что она уже занята карателями. Мы повернули обратно и стали пробираться в район Череи… Есть нечего. Сварили конину с убитых лошадей и ели её несолёную с заячьей капустой. В деревню выйти было нельзя, чтобы достать продуктов. Кругом каратели. Положение отчаянное, трудное, ожидали вечера, темноты».

А на следующий день командование бригады приняло роковое решение: «Двигаться к озеру Селява, чтобы перейти там протоку и выйти в лепель-ские леса». Но ведь немцы только этого и ждали, устроив на его берегах западню. И все бригады в неё угодили.

«Выходить из окружения мелкими группами…»

— В подобной ситуации мне непонятна роль Центрального штаба партизанского движения, — счёл возможным высказать и я свои мысли. Наверняка там видели складывающуюся обстановку и могли бы предложить решение.

— Не знаю, что тебе и ответить на это, — покачал Михаил головой. — С одной стороны, Котлярчук пишет, что начиная с 23 мая, у бригады связь с Центром отсутствовала, потому что «радист Долополов пропал без вести». Да и было, наверное, уже поздно предпринимать что-то решительное. 25.05. 44 г. он записывает в своём дневнике: «Прорвать кольцо блокады с боем не было возможности, так как оно состояло из нескольких поясов. К тому же боеприпасов (вот он, пресловутый «патронный голод») на открытый бой у нас даже с перерывами хватило бы не более как на 25 — 35 минут… Поэтому поступил приказ из Центра и Витебского подпольного обкома партии (очевидно, через связных) выходить из окружения мелкими группами по 5 — 10 — 15 человек, не более. Этот приказ мы сообщили нашим партизанам». Особое внимание обращаю на его заключительный вывод: «С этого дня фактически централизованного командования не было». Все группы, получив соответствующий инструктаж, выходили из окружения на свой страх и риск.

Котлярчук и командир бригады Нарчук решили держаться вместе. Красноречивая запись из дневника: «Рано утром 11 немецких самолётов совершили налёт на наше болото. Было много убитых и раненых. Две группы партизан были рядом со штабом бригады, здесь же находился и комбриг Нарчук. После того, как самолёты улетели, на нас пошли танки и автоматчики. Мы затаились возле болотистой речки шириной метров в 15. Недалеко от нас находилось много мирного населения. Я сказал комбригу: «Поплывём через речку на восточный берег, иначе нас всех здесь уничтожат». Он ответил: «Подожди, заберу партизан, что смешались с мирными жителями, иначе их кто-нибудь выдаст». И ушёл в болото. Но через несколько минут по нам ударили танки. Промедление было смерти подобно. Я дал команду: кто может плавать — за мной через речку».

Речку-то уцелевшие партизаны смогли переплыть, но угодили в засаду на берегу. Пришлось снова возвращаться в болото и таиться там: «Лежим в болоте в ледяной воде. Фашисты на нас шли медленно, с остановками, стреляя под каждый куст. Несколько партизан и я в том числе решили спрятаться на ёлках и хорошо замаскироваться. На наше счастье на данном участке собак не было. Первая цепь шла группами, они нас не заметили. Затем шли власовцы цепью один возле другого 5 метров, что-то кричали на украинском языке, стреляя под каждый куст. Однако шла ещё и третья цепь из полицейских. Но они были пьяные, стреляли в разные стороны, ругались… Нас не заметили».

Тяжёлые итоги

Дальше Котлярчук с тремя бойцами бригады, теряя последние силы, 29 мая вышел к Усвиж-Буку, где было назначено место встречи всех, кто останется жив. Но таких оказалось немного. Сотни партизан бригады погибли в боях или утонули в болотах. Многие застрелились. Не только сами. «Когда фашисты вошли в деревню Малые Хальневичи, — пишет начальник штаба бригады, — комиссар отряда Лиманский с женой забрался на чердак одного дома, там застрелил жену, а потом и себя. То же самое сделал заместитель командира бригады по разведке Петровский Степан Петрович. Он выстрелил сначала в свою дочку, потом убил жену и затем себя».

Кто знает, сколько подобных трагедий разыгралось в эти майские дни в наших лесах. Собственно, как погиб командир бригады «Гроза» Семён Николаевич Нарчук, мы тоже толком не знаем. У Котлярчука об этом написано очень скупо. Очевидно, тоже со слов других. Вначале: «Немцы ещё раз распустили слухи о том, что Нарчук сдался. Хотя все мы хорошо понимали, что это явная провокация, рассчитанная на то, чтобы и другие партизаны добровольно сдавались в плен». Затем: «Он погиб возле деревни Гора в районе Череи Чашникского района 28 мая».

Центральный штаб партизанского движения потребовал уточнений. Судя по скупой строчке Котлярчука в дневнике, уточнения такие были даны. Но какие, не пишет. Да и нужны ли сегодня эти подробности. Важно знать, что комбриг погиб смертью героя. Имя его, совершенно заслуженно, носит одна из улиц Толочина.

Михаил ПАВЛОВ.

(Продолжение следует).