Линия судьбы: им гордятся дети, внуки, односельчане
В этом году рано в нашем крае зацвела черемуха. Под облаком цветущего дерева мы и вели разговор с отметившим в эти дни свои 90 лет со дня рождения Адамом Тихоновичем Гусаченко. Только вот, стоя на больных ногах, ему не удается выдерживать и несколько минут. И не годы в этом повинны, хотя возраст свое берет, а трудности-невзгоды прежде всего. А их-то на его долю ох сколько хватило! Опираясь на своих помощников, костыли, Адам Тихонович ведет меня в беседку.
Усаживаемся за стол для большой семьи, еще одну для него опору, гордость, огромнейшую для него ценность. Здесь, в Плоском, об этом знают и, если заводят разговор об этом человеке, непременно упомянут и хозяйку (недавно ее не стало), дочерей, внуков и правнуков.
— Рода нашего, Гусаченков, начало, — изучая собеседника внимательным взглядом, говорит Адам Тихонович, — в общем для нас с вами уголке Толочинщины — в деревне Черноручье. В 1924 году я появился здесь на свет и прожил в этих местах до 1950 года. Ну а по продолжительности проживания и Плоское стало родным. Но тянет, все равно тянет туда, о нем думается, оно снится. Два года назад побывал там на кладбище, на родных могилах. Они разрослись, а в деревне не стало ее косцов, строителей, сеятелей, печников. Сады еще стоят, а хозяев у многих нет. А я же каждого знал наперечет. Многие — родня по маме, отцу, дедам и прадедам. Закончил тут четыре класса, а дальше учиться не пошел. Не то чтобы далеко было ходить, ходьба не в тяжесть, а работать надо было. Сначала своим возле дома помогал, а когда четырнадцать лет исполнилось, пошел в колхоз. Никто не спрашивал тогда твой возраст. Что все, то и я. Силенок не хватало, детские еще, но старался. Когда пришли немцы, войны хлебнули — вспоминал все время эти предвоенные годы. Быстро они на нас руку положили. Больно было глядеть, как вели себя развязно, нагло. Хорошо еще, что отпор им вовремя дали, присмирели. Но стало еще страшнее. Могли ни за что схватить, ударить, убить. Особенно, если кто доносил, что ты или твои родные связаны с партизанами. Знали мы об этом, но как было не помочь своим. В 1942 году, когда мы пасли возле леса коней, вышли на нас нарчуковцы. Впервые мы тогда и увидели партизан. Деревня наша в окружении леса, и прямо или косвенно все имели с ними связь, готовы были помогать своим. Сейчас та помощь может мелочной показаться, а мы за эти “мелочи” и семьи наши могли поплатиться жизнью. Помню, ночью, в бурю, мороз тиснет, а мы с односельчанином идем срезать телефонные столбы на линии из Мешково на Волосово. И знаете, не боялись ни мороза, ни страха. Хотелось быстрее избавиться от поганцев. По 15 штук срезали тех столбов. Какой-никакой, но была помощь своим, не отсиживался никто. Когда в Малых Козках партизаны забрали коров, я помогал им глухими тропами перекинуть стадо на Бук, в партизанскую зону. Расстояние небольшое, но крутились мы по лесу три дня. Остерегались, чтобы и голос не подавали, и чтобы ночью не разбрелись. Просился, чтобы на Буке оставили, но объяснили, что я им по месту проживания не меньше полезен буду. Тут дорога, само перемещение врага, надо владеть обстановкой…
Его глаза и сейчас лучатся светом. Память цепкая, каждое слово емкое и со смыслом. Можно себе представить, как нужны были партизанам эти качества парня в годы расцвета его жизни, молодости. Да и как-то в душу своей искренностью, добротой западал Адам партизанским командирам. Оберегали, война-то не заканчивалась, в больших делах может еще помочь и выручить. Но все равно не уберегли. В 1944 году, в феврале это было, нагрянули немцы и полицаи, окружили деревню, согнали жителей в большой сарай. Постарше людей отпустили, а 29 человек, продержав некоторое время в Толочине, отправили в Германию. Вместе с отцом Тихоном Игнатьевичем попал в предместье Дрездена и Адам.
Работать заставили по слесарному делу. Вооружили простейшим инструментом, драили болванки. Так продолжалось до июня 1944 года, а потом его перебросили к бауэру на хозяйственные работы. С рабочей силой, включая и Адама, приходилось считаться. Делать умели все, и делали отменно. За то, что сыновья этих немцев, которым было уже лет под семьдесят, воевали где-то на восточном фронте, им и полагалась такого рода рабочая сила. Да и понимали они, недолго будут работать на них два поляка, украинец и белорус. В мае хозяева и вовсе покинули и двор, и все нажитое — коров, коней, любимых для развлечения голубей.
И вот он, день победы. Его ждали, возлагали надежды на быстрое возвращение домой. Несколько дней ушло на выяснение, как попали сюда на работы, затем было распределение по местам проживания у себя на родине. Тяжело, долго добирался Адам в родные места: людей масса, толпы, управиться с ними непросто. И автомобилями везли, и поездами, и пешком добирались. Но в августе впервые смог обнять своих родных — маму, сестру, брата. Через пару месяцев вернулся и отец…
Отдыхать не пришлось, само работы на исходе лета. Впрягся и Адам в колхозную жизнь. Надо было выходить из разрухи, отстраиваться. Когда в 1946 году выпустил первый кирпич завод в деревне Бук, пошел работать сюда. В 1947 году сыграли небольшую свадьбу, женой стала девушка Анна из Плоского. С Анной Архиповной Угловой (девичья фамилия) прожили совместной жизнью 63 года…
И личное, и общественное — все в памяти у Адама Тихоновича. Тот же 1939 год, год создания колхоза у них в Черноручье. Собрали вроде коллективное хозяйство, а потом вмиг разобрали лошадей — и не стало колхоза. Но не надолго, поняли, надо быть вместе. Это во многом и помогло в войну, успели сойтись, притереться характерами, укладом жизни, общими радостями и горестями. В Плоском уже после войны построил свой дом, где всем и всегда хватало и хватает тепла и уюта, его большой души и доброты. Большую часть времени здесь и проводит теперь вместе с отцом старшая дочь Тамара Адамовна, которая на заслуженном отдыхе. Квартира у них в Борисове, там работала и педагогом, и в ремонтно-строительном управлении. Еще одна дочь, Галина, тоже проживает в Борисове. Татьяна живет в Гомеле, она врач-хирург.
А он все послевоенные годы был там, где требовались его ответственность, порядочность, стремление всего себя отдавать труду. Работал на свиноферме, пас коров, а позже, уже на пенсии, и телят. Выполнял работы в полеводстве. И полной чашей все эти годы были и дом, и подворье. Чтобы и девчонок своих одевать-обувать, учить, дать им под хорошие способности образование.
Гордится Адам Тихонович внуками, правнуками. И они с такой же любовью отдают свое уважение этому удивительно доброму, мудрому человеку. У него особая доброта — без расчета на вознаграждение. Она такая светлая, чистая, такая же, как и любовь к нему людей за его дела, за умение быть полезным другим.
В. БИРЮКОВ.
НА СНИМКЕ: Адам Тихонович Гусаченко с дочерью Тамарой.
